Иных спрашиваю, а чего они живут с нелюбимыми, когда есть любимые…
Долго живут, тягостно, сжимаясь в тугой комок душой и телом, ожидая новых тычков и подначек…
Обесцененные, запряжённые в упряжку, что на четверых рассчитанная, и везущие её в одиночку, напрягая последние рвущиеся жилы, и лопая вены на ногах и руках…
Уставшие до собачьей обречённой участи…
Обросшие корой смирения, утрамбованные в лёд стабильно принимаемого равнодушия, исколотые змеиным жалом претензий и критики…
Уже и без долго…